Как я не стал репетитором

Я тогда учился в десятом классе и меньше «четверки» на диктантах и сочинениях не получал. Мы жили почти на одной улице, и я-то знал, что оболтус Женька просто не хочет учиться. Вот футбол, рыбалка, грибы, где-то похулиганить – другое дело. Но тетя Валя, очень любившая сына, во всем обвиняла учителей:

– Может, Игорек у тебя получится, научишь ты Женечку грамотно писать. А уж мы за труд твой отблагодарим, – говорила она и концом платочка вытирала слезы.

Еще бы не отблагодарить! Отец Женьки работал машинистом, имел свой дом, сад. Огород, сарай со всякой живностью, «не слезал» с Доски почета. Правда, в отношении к Женькиной учебе был глубоким пессимистом, потому только хмыкнул, когда я – в очках и с портфелем, похожим на учительский – появился на пороге его дома.

А вот Женька по характеру был неисправимым реалистом: тыкву он называл арбузом, щавель – киселкой, самокат – лисапедом. При этом был добрым беловолосым малым, задававшим порой очень странные вопросы, на которые я не находил ответов.

И вот наступил первый мой учительский день! Тема довольно простая: правописание -тся, -ться в глаголах. Для начала я заставил Женьку два часа зубрить правило, ибо уверен был, что именно «из-за незнаний правил многия печали». Пока Женька шептал губами и воздевал глаза к потолку, наблюдая хаотичное движение мухи, я успел сделать математику,  задания по физике и химии. Наконец, после третьего часа зубрежки, я спросил Женьку:

– Ну, теперь тебе все понятно, Евгений? 

Женька удивленно посмотрел на меня и ответил:

– Все понятно. Только я не Евгений, а Женька. Не корчи из себя учителя.

– А ты не груби, коли Бог ума не дал. Рассказывай правило.

Правило Женька отбарабанил в одну секунду. Я сделал вид, что все расслышал, и предложил ему написать словарный диктант.

– Пиши: мальчик улыбается, надо улыбаться, девочка смеется, ей надо посмеяться…

После проверки волосы на моей голове встали дыбом.

– Женька, скажи честно: ты правило учил или на муху смотрел?

– А то не учил! Три часа учил!

– Так почему же ты везде вмес-то «-тся» написал «ца»?

– Ты мне так говорил. Как говорил, так я и написал.

– А что сказано в правилах? Может, там все по-другому?

– Может, и по-другому. Только как ты мне  говорил, так я и писал. Сказал бы, как в правиле – ошибок бы и не было.

– А почему ты слово «смеется» написал через «и»? Подбери проверочное слово, дилетант!

– Легко. СмИх. И не обзывайся, маме скажу.

Спрашивать о том, почему Женька «-ться» написал без мягкого знака, я не стал. Какой мягкий знак может быть в «ца»?!

Сказать, что у меня опустились руки – значит, ничего не сказать. И я решил облегчить методику преподавания и себе, и Женьке. На правило я отпускал ему десять минут, а потом читал ему диктант по слогам. Дикция Левитана и римских ораторов бледнели пред моим искусством!

А у Женьки ошибок становилось все меньше и меньше. К моему удивлению, Женьку вдруг заинтересовали правила. Она задавал глупые вопросы, на которые я давал не менее глупые ответы. И вот наступил божественный, неповторимый день, когда Женька получил по диктанту «отлично». Бог мой, ка же он бегал и прыгал по комнате! Я радовался вместе с ним... Но еще больше радовалась Женькиным успехам его мать, тетя Валя. Дрожащими руками она показала тетрадь с «пятерками» своему мужу, который то ли хмыкнул, то ли ахнул, да так и остался стоять с открытым ртом.

Прошел месяц. «Двойки» по русскому языку в дневнике у Женьки исчезли. Потом исчезли «тройки». Их сменили «четверки» и «пятерки». Женька вдруг стал звать меня на «вы» и разрешил называть себя Евгением. Хотя, когда мы с пацанами гоняли в футбол, всякая субординация исчезала…

Давно нет Женьки. Он прожил непростую жизнь. О его таланте электрика и «золотых» руках помнят многие пожилые работники депо. Я же стал учителем русского языка, а в конце жизни, кажется, неплохим поэтом и писателем. Кто знает, может, именно мое первое репетиторство с Женькой, первое и последнее, определило мою дальнейшую судьбу.

Нет, наверное, я все-таки стал репетитором!

Игорь ФАДЕЕВ