Ек-королек» и другие приключения на Большом проспекте

Деревенская жизнь имела во все времена свой уклад, в который испокон веков привносилось то новое, что облегчало труд и быт крестьянина. Предметы и вещи передавались по наследст-ву, но самое ценное, что передавалось – мастерство рукоделия: от отца – сыну, от  матери – дочери, и так из поколения в поколение. Но пришел новый век, заменивший ручной труд на механизированный, и то, что еще несколько десятков лет назад кормило селян и без чего не обходилась ни одна крестьянская семья, уходит в небытие. И вдруг, словно голос из прошлого, то тут, то там мы можем встретить прялку, веретено, каток для глажки белья. И есть люди, которые, несмотря ни на что, хранят эти вещи, как нить, связывающую прошлое и будущее. С таким человеком, Иваном Ивановым из деревни Вилошки, нас свела судьба морозным январским днем. 

Уникальнейший 

станок

По дороге Дно – Дедовичи, не доезжая Гаврово, мы замечаем прикрепленный к столбу указатель с надписью «Вилошки».

Хозяин приглашает в дом и, угостив так кстати пришедшемся после морозца горячим кофе, начал рассказ о днях былых и старине глубокой. Надо сказать, что привело нас в эту, скрытую среди лесов от людских глаз деревушку, не праздное любопытство, а конкретный факт. А именно то, что у Ивана Анатольевича сохранился уникальный станок для изготовления веретена. 

– Начну издалека. Корни мои уходят глубоко в историю этой деревни. Еще мой прадед жил здесь. Правда, дом стоял не на этом месте, где сейчас, а чуть поодаль, большой, разделенный на две половины, а посередине крыльцо. Простоял он до войны, а в войну немцы сожгли дом. Пять детей было у прадеда. И вот один из них, Григорий Андреевич, то есть дед мой, был мужиком мастеровитым, с головою, да с руками, хорошо шил обувь. И сказывают даже, что сам Зиновьев (наш земляк, Герой Советского Союза – прим. ред.) во время войны сделал ему заказ на сапоги. До войны Григорий Андреевич жил в Ленинграде, но частенько приезжал к своей племяннице, то есть к моей матери, в деревню. И так как я рос без отца, взялся он за мое воспитание. Строгий был, но любил меня, и как-то подзывает и говорит: «Научу тебя одному ремеслу, веретена точить, в жизни пригодится». А я думаю: «Как же точить? Нужен ведь механизм специальный», – с этими словами Иван выходит из комнаты и через некоторое время возвращается, неся в руках некое приспособление. – Вот сам станок, на котором изготавливаются веретена. 

Станок представляет собой конструкцию в виде перевернутой буквы «П», которая вверху скреплена двумя параллельно расположенными планками. На планках установлен ползунок, позволяющий регулировать длину изделия. Удивительно еще и то, что в устройстве отсутствует какой-либо крепеж. Детали подогнаны настолько плотно, что я даже сомневаюсь в наличии клея для их связи. 

Хозяин бережно ставит его на две табуретки, подложив под одну сторону станка полено. 

– Прежде чем приступить к работе, необходимо смазать ямочки, в которых будет крутиться заготовка, чтобы не было скрипа, – Иван Анатольевич берет кусочек сливочного масла и наглядно демонст-рирует этот процесс. – Заготовка должна быть ровной и без сучков, предварительно высушена. Когда все подготовительные работы сделаны, можно смело ее закреплять на станке между станиной и ползунком, зафиксировав ползунок клинышком. А вот для привода используется приспособление, напоминающее лук для стрельбы, только вместо тетивы натянута полоска кожи, которая называется гудок. Вот и все детали. 

Когда все закреплено, мастер берет в одну руку резец, а другой приводит заготовку при помощи гудка в движение. Из-под ловких рук летит мелкая стружка и чудным образом начинают появляться первые извилистые формы.

 – Это первичная обработка, черновая, так сказать, – по ходу дела поясняет Иван. – Далее все шлифуется и красится. Есть «покраска», дающая цвет обгоревшего дерева. Самый что ни на есть естественный процесс. Для этого берется деревянный обрезок толщиной в несколько миллиметров и прикладывается во время вращения заготовки к тому месту, где необходимо нанести полосы. За счет трения дерево обгорает, и получаются такие вот полоски, украшающие изделие. 

Я смотрю на станок и понимаю, что вот он, по сути, токарный станок, на котором, если постараться, то можно выточить даже подсвечник. Это открытие оседает у меня в голове и появляется безумная идея сделать конструкцию самостоятельно.

– А как же сам станок делается? – спрашиваю я, а в мыслях уже работаю над собственным «шедевром».

– Ничего сложного нет. Главное, найти подходящую березку и хорошенько высушить ее, а конст-рукция перед вами, – улыбаясь, объясняет счастливый обладатель уникального станка. – А вот нож делается из хорошей стали, например, из пилок по железу. Также вам понадобится молоток.

– А можно попробовать?

– Конечно,  – мастер поднимается, уступая место, и дает в руки инструмент.  

Тяну за «лук», и вжик-вжик, загудела тихонько заготовка. Я прикладываю резец, но он круто впивается в дерево, делая глубокий вырез. 

– Надо нож держать под более тупым углом, – поясняет Иван и опытная рука показывает, как надо держать инструмент, чтобы он «слушался».

Вторая попытка оказалась более удачной, принеся определенное удовлетворение и даже некую гордость за то, что я имею возможность работать вот на таком станке. Кто бы мог подумать?

– Ёк-королёк, – спохватывается хозяин. – У меня же еще каток для глажки белья есть. На валик наматывается белье, а вот этой плашкой, с зазубринами и рукояткой, катали. 

Обратив внимание на забавное изречение, мы интересуемся его происхождением.

– А, «ёк-королёк», – улыбается Иван Анатольевич. – Это дядьки меня научили. С тех пор «зацепилось» и иногда проскакивает между делом.

Монахов сад и

богатырский  камень

Как и любая другая деревня, Вилошки имеют свои легенды. 

Одна из них гласит, что жил когда-то здесь человек, которого все называли монахом. А прозвали его так, потому что несколько лет жил в монастыре. Так прозвище и закрепилось за ним. Имел «монах» в деревне большой дом,  много подсобных пристроек, огромный сад и два пруда. В Великую Отечественную войну фашисты все разрушили, но деревья благородные сохранились: дубы, клены, серебристые тополя, вязы. Место это по-прежнему зовется Монахов сад.

А неподалеку от моста,  по которому вы обязательно пройдете, прежде чем попасть в деревню, лежит камень со следами. По легенде, ступил на этот камень богатырь, ведя  под уздцы коня. Да так следы их и застыли в камне. А еще на нем отпечатался след от меча богатырского. Вы и сами можете убедиться в этом, поглядев на камень.

Уже всякий раз, знакомясь с новой деревней, сам по себе возникает вопрос, словно прописавшийся в голове, и ожидающий удобного часа, чтобы всплыть: а откуда же идет, собственно, название деревни?

По одной из версий, согласно «Словарю исконного русского языка», «вилошки» – это вилки, деревянные вилы для сельских работ.

Вторая гласит, что название имеет литовские корни от слова «Viloskaus».

И наконец, третья, говорит о том, что, возможно, к названию имеют отношение васильки – «волошки». 

Как известно, васильки обычно растут там, где колосится рожь и пшеница. Среди желтого поля приятно радуют глаз голубые лепестки этих нежных цветов. И хоть цветок необычайно красив, не жалуют его хлеборобы, считая сорняком. Сущест-вует на этот счет одна легенда. 

Как-то гуляла по полям богиня плодородия Церера и услышала жалобный голосок васильков: «Нас пахари не любят, отделяют нас от ржи». На что Церера ответила василькам: «Не зря вам дали цвет небесной твердыни: стойко держитесь возле труженика-ржи и не клонитесь, как клонит оно свои полные колоски. А раз в год и вас придут жнецы искать, чтоб украсить венками свои головы». В этой легенде нашел свое отражение праздник урожая. А у славян васильки всегда использовались для украшения именных снопов, которые с песнями приносили домой. Перевитый васильками сноп долго красовался в переднем углу хаты. Лишь выбор именного снопа был разный: у русских – первый сноп, а у украинцев – последний.

Не исключено, что именно васильки, растущие на широких полях зерновых культур и стали основанием для названия деревни.

Мы покидаем избу гостеприимного хозяина и выходим на улицу. Снова встречает зимнее, но уже с каждым днем все ярче светящее солнце. Уезжать, честно говоря, не очень хочется. С удовольствием бы остался здесь, где душа отдыхает, а кругом тишь и благодать. И настроение чеховское, лиричное. Затопить бы печку, заварить липового чая и говорить, говорить, говорить. Но дела, суета, работа влечет назад туда, где мы так необходимы. Идем этой же дорогой. Слева на полянке, среди разросшихся кустов, прикрытый пуховой шапкой, стоит стог сена, заготовленный заботливым хозяином для своей живности. Когда-то все это было надо и без этого никак, но новые времена диктуют свои условия и нравы. И мы предпочитаем покупать продукцию в магазине, глядя на свои пустующие, заброшенные земли. Но это уже совсем другая история…

P. S. А еще путешествуя по деревням Дновского района, я заметил одну особенность: повсюду, где пришлось бывать, места отличаются редкой красотой. Но самое главное, это люди – искренние и добрые. И в очередной раз, по приезде в какую-нибудь деревню, складывается ощущение, что приезжаешь к себе домой: настолько уютно и спокойно на душе. Думал над этим вопросом, но так и не нашел ответа. А вы не знаете, почему?

Петр РОМЫСЛОВ, фото автора